Книжные дети (СИ) - Страница 66

— Что случилось? — выдавил я, выйдя из ступора.

— Ты умер.

Она не присела рядом. Она продолжала стоять в паре метров от меня, скрестив руки на груди и единственным, что выдавало ее эмоции, было нервное постукивание указательного пальца правой руки по локтю левой.

— Когда ты погиб, я… не знала, зачем мне жить дальше. Я плакала ночами на твоей могиле, а днями — в своей комнате, не имея ни сил, ни желания возвращаться на Передний Край.

Я опустил глаза. Все, чего я хотел добиться своим уходом — это защитить ее, ведь ей угрожал человек, власть которого не имеет границ. Я все сделал правильно.

Почему же сейчас мне кажется, что было бы милосерднее просто убить ее, чем заставить ее снова пройти через ад под названием «смерть любимого человека»?

— А потом Виктор сказал мне, что ты жив. Что у тебя все в порядке, что у тебя есть друзья и работа, что…

Она замолчала на пару мгновений. Может быть, ей мешал говорить тот же самый комок в груди, что сейчас не дает мне вдохнуть?

— Тогда я была вне себя от счастья. Как же — мой суженный жив! — в ее голосе слышался убийственный (для меня) сарказм. — И принялась ждать, как дура, когда же он вернется на белом коне и наступит «долго и счастливо».

Но тебя не было.

Даже когда погиб Виктор ты не вернулся. Единственные друзья, которые у меня остались — иГлянцевый болван да малолетняя фаталистка!

ПОЧЕМУ?! Почему, черт возьми, они были рядом, а ты — нет?!

«Почему?»

Этот вопрос бился в моей голове, как запертый в клетке зверь. Казалось, будто вместе с моим внутренним миром на части разваливается и мир внешний.

«Почему?»

Она сказала, что пойдет за мной в ад и обратно. Она сказала, что разделит со мной все трудности и опасности, которые выпадут на нашу долю. Но я предал это обещание, стоило только погрозить божественным пальчиком и намекнуть, что меня могут лишить самого дорогого — Каны.

И тогда я подумал: «все, что угодно, лишь бы она жила».

Звучит не так уже и плохо, не так ли?..

Так почему в ее изложении мой поступок выглядит как предательство?

«Почему?»

Я не смел поднять голову, не смел посмотреть в ей в глаза. Не сделал ни единой попытки оправдаться, потому что только сейчас понял — она права.

Правильным поступком в той ситуации было бы подвергнуть ее опасности. Позволить ей остаться рядом со мной, рискнуть ее жизнью, поставить на зеро и своим непослушанием бросить вызов богу.

Почему, черт возьми, я понял это только сейчас?.. И какого черта истина оказалась столь безумной?

— Я…

Я замолчал.

«Что, серьезно? — зашипел я на самого себя. — Вот так вот просто возьмешь и попросишь у нее прощения?»

— Я… виноват.

— Конечно, ты виноват, чертов тупица!

Сквозь грохот крови в ушах я расслышал тихое лязганье доспеха и приближающиеся тяжелые шаги.

Они затихли прямо передо мной.

Я медленно поднял голову, осознавая, что должен посмотреть ей в глаза, как бы тяжело это ни было. Но едва я поднял голову…

Тяжелый удар окованного металлом кулака поднял меня в воздух и отбросил на несколько метров, а затем еще и протащил по земле.

— Хе… — выдохнул я, пытаясь подняться на дрожащих руках и созерцая изрядно похудевшую полоску здоровья.

В то же мгновение следующий чудовищный удар впечатал меня в землю, вышибая из груди только что восстановленное дыхание.

Подниматься во второй раз я не рискнул. Просто остался лежать в небольшой воронке — распластанный, беспомощный и покорный, как выброшенная на берег морская звезда.

Даже с закрытыми глазами я видел мигавшую желтым полоску здоровья. Обычно это зрелище заставляет игроков нервничать и служит сигналом к отступлению, но в данный момент я ничего не почувствовал по этому поводу.

Однако мгновения шли, здоровье потихоньку восстанавливалось, а смерть будто забыла про свои обязанности, желая досмотреть представление до конца. В моем опустошенном мозгу ярко вспыхнула бредовая картинка старухи с косой и в черном плаще, с ногами забравшейся в кресло и увлеченно хрустящей попкорном.

Повернув голову, я увидел Кану, сидевшую рядом с таким видом, будто это и не она только что чуть не отправила меня на тот свет. На ее лице все еще не было ни следа каких-либо эмоций, но леденящий холод исчез из глаз… сменившись причиняющим еще большую боль равнодушием.

— Ну и что же такого случилось, что ты пришел в это место? — спросила она.

— …

Что, серьезно? И вот после всего произошедшего мы будем просто так разговаривать?

— Мне повторить вопрос?

— …Не стоит, — я даже поежился от ее тона.

Ну, по крайней мере, она больше не делает попыток меня убить.

Странно, но эти два удара будто сломали некую стену между нами. Конечно, о примирении или прощении и речи не шло, но мы хотя бы могли друг с другом разговаривать.

— Приходить сюда перед важным боем — это у меня уже такая традиция.

Она остро взглянула на меня, а затем…

— …Джезус, — сказала она. Не спросила — просто констатировала факт.

— Откуда?..

— О, ну должна же я была чем-то заняться, пока ты гонялся за красными игроками? Вот и… искала себя в религии.

— ЧТО?!

— Ты не можешь не признавать, что он говорить дельные вещи.

От таких новостей я даже сел. Открыл было рот, чтобы возмутиться и… закрыл.

— Выходит… выходит, ты хочешь остаться здесь?

— Почему нет? — она пожала плечами. — Здесь я… на своем месте. А там… — она скривилась, выражая свое мнение о той неопределенности, что ждет нас всех в реальном мире.